Пазырык - самый древний из известных ковров, обнаруженный в 1949 году археологом Руденко на Алтае, в 5-м кургане Пазырык, отсюда и название ковра. В настоящее время ковер хранится в Эрмитаже в Санкт-Петербурге.
Ковер датируется V-IV веками до н. э., его размеры 183x198 см, он соткан с плотностью 3600 узлов/дм². Он полностью соткан из шерсти. Ковер пролежал в замороженном ледяном гробнице около 2500 лет (есть версия, что гробницу ограбили, после чего она была заполнена водой и замерзла) и, таким образом, будучи свободным от внешнего воздействия, сохранился практически в первозданном виде до наших дней. Кроме того, его отличает богатая система декорирования. В этом древнем ковре мы видим не какой-то длинноворсовый заменитель меха кочевников, а многослойную, тонкую, коротковорсовую материю, изготовленную в искусной мастерской, что достойно восхищения даже для времен нашей богатой культуры ковроткачества.
Создание ковра и его принадлежность к какому-либо народу до сих пор неясны и вызывают множество разногласий.
Руководитель раскопок С. И. Руденко, сравнивая декоративные элементы этого образца с коврами и ковровыми изделиями, обнаруженными в соседнем Башадарском кургане, а также учитывая его гармоничные цветовые и узорные решения, уже тогда пришел к мнению, что пазырыкский ковер имеет ближневосточное происхождение.
Некоторые ученые приписывают ковру ахеменидско-персидское, тюрко-огузское и сино-монгольское происхождение. Ряд исследователей, в частности Ульрих Шурманн, Фолькмар Ганцхорн и другие, считают, что этот ковер был соткан в Ванском царстве и имеет отношение к армянской культуре.
Кратко описывая структуру Пазырыкского ковра, можно сказать, что он состоит из центрального поля, на котором размещены 24 одинаковых медальона. Поле окружено 5 бордюрами разной ширины. Первая небольшая внутренняя кайма состоит из маленьких квадратов, в которых на желтом фоне изображены орлоподобные грифоны. Во второй внутренней кайме на светло-голубом фоне изображен ряд оленей, которых Шурманн считает ближневосточными ланами, мужским аналогом пятнистого оленя. На третьей кайме изображен узор из листьев и цветов. Четвертая зона - самая широкая, на ней изображены всадники, а также воины, стоящие на полу и держащие поводья лошадей. Последняя кайма повторяет первую, но грифоны смотрят в противоположную сторону.
Шурман считает, что ковер был изготовлен в Сакисе, скифской столице того времени, расположенной к югу от озера Урмия, в стране Урарту. Он обосновывает это тем, что город находился немного восточнее Ниневии, поэтому каменные ковры дворцов Ниневии имеют сильное сходство с медальонами на поле пазырыкского ковра. Таким образом, Сакис мог быть резиденцией царя, похороненного на могильнике Горного Алтая. Он, несомненно, был образованным и ярким человеком и возможно заказал ковер за несколько лет до своей смерти, а армяне, чье влияние в то время простиралось от южных склонов Кавказа до севера Ассирии, обеспечили шерсть, художественный замысел и великолепное исполнение ковра.
Изучая символику ковра, Шурман приходит к выводу, что это погребальный ковер, заказанный много лет назад. Основываясь на описании Геродота, археолог считает, что пазырыкский ковер, скорее всего, расстилался в качестве оберега под телами умерших царя и царицы (которая, согласно традиции, должна была умереть вместе с царем). Также, согласно скифским верованиям, лань и грифон являются символами перехода от жизни к смерти. Поэтому основной ряд ланей и две сопровождающие их каймы с грифонами являются указанием мастера на то, что ковер был изготовлен как погребальный атрибут. Шурманн также придает большое значение символике двух неповторяющихся розеток в левом верхнем углу, которые он считает колесами, и снова ссылается на Геродота, в рассказе которого говорится, что во время погребальной церемонии готовились специальные колесницы с 50 рабами и 50 лошадьми, которые сопровождали царя.
Фолькмар Ганцхорн, отчасти соглашаясь с Шурманом, тем не менее исключает, что изображенные на ковре всадники - скифы. Анализируя армянскую делегацию, изображенную на барельефах Персеполиса, Гольцманн считает, что именно они соответствуют всадникам, изображенным на ковре, как по головному убору мужчин, так и по размеру лошадей.
Ганцхорн также ставит под сомнение существование пазырыкского погребального ковра. Шествие, изображенное на ковре, могло быть и почетной церемонией, а розетки, которые Шурман называет колесами, могли означать верность до самой смерти. Но это могли быть и символы солнца, в начале конной процессии, и ритуальные столы, между символами света. Не исключено, что это был тронный ковер, который клали в могилу вместе с покойным. Однако Ганцхорн, как и Шурман, считает, что ковер армянский и сделан армянами. Здесь он просто считает, что создателями были фригийские армяне и что Пазырыкский курган тоже не скифский, а фригийско-армянский. Автор также подчеркивает, что ковер соткан двойным узлом, что характерно для армянского ковроткачества.
Источник
Ульрих Шурманн, «Пазырык. Его использование и происхождение». (на английском)
Фолькмар Гонцхорн, «Христианско-восточный ковер» (на армянском)
Ашхундж Погосян, "К генеалогии ковра Пазырик" (на армянском)